Почти половину своей жизни Виталий Шенгиреев работает в театре. В 2009 он поступил в актёрское училище, а с 2011 года играл на сцене – сначала в Магнитогорске, а затем в городе Нягань. 23 сентября, спустя два дня после объявления мобилизации, Виталий вместе с женой Юлией, их 6-летним сыном и кошкой ехали на автобусе в Казахстан – «без плана, денег и знакомых в новой стране». Через несколько месяцев они открыли собственный независимый театр 2act в Алматы, а 13 мая отыграли в нём первый спектакль. Мы поговорили с Виталием о ночи на вокзале в Павлодаре, неожиданной помощи местных и открытии театра.
Расскажи о том, что происходило в вашей жизни в последние месяцы перед эмиграцией
— Летом мы с женой уволились из государственного театра в Нягани из-за позиции дирекции: наш лидер прав, мы за своего лидера, что бы там ни было. Мне было страшно работать под началом такого человека. На театр не вешали Z, но руководство так и сказало: если вам что-то не нравится, уезжайте.
У нас были совсем небольшие накопления, и нужно было решить: переехать из России или попытаться построить жизнь в другом российском городе. Мы смалодушничали: выбрали второй вариант и переехали в Новосибирск. Все накопления потратили на переезд, залог за квартиру и аренду, даже залезли в долги по кредиткам. 21 сентября, спустя месяц после переезда, Путин объявил мобилизацию, а спустя два дня мы с женой, ребёнком и кошкой уехали в Казахстан – без плана, денег и знакомых в новой стране.
В Казахстан, потому что из Новосибирска это был самый быстрый и недорогой вариант?
— Да. Мы просто прыгнули в вечерний автобус до Павлодара. Я вообще не представлял, что окажусь в Казахстане. Всегда смотрел в сторону Европы и США. Иногда думал о Японии или Южной Корее, но никогда – о странах Центральной Азии.
Что вы делали, когда вышли из автобуса в Павлодаре? Плана же не было…
— Это была ночь. Все отели были переполнены, везде полно таких же, как мы, беженцев из России. (Я говорю «беженцев», потому что релоканты переезжают по собственному желанию, они этого хотят. А у нас не было выбора). Я начал писать в местные телеграм-чаты, мол, пустите нас переночевать. Долго никто не отвечал. Какое-то время мы с женой, ребёнком и кошкой сидели в павлодарском вокзале и просто ждали. Вскоре местная девушка написала: «Приезжайте ко мне». Нам постелили на полу.
Ясно, что на эту помощь вы и рассчитывали, но всё же – вы удивились, когда вам помогли незнакомые люди?
— Российский стендапер – не помню, кто именно, – тоже переехавший в Казахстан, шутил: «Казах, у которого я живу, не хочет брать у меня деньги за квартиру. Мы пришли в бар, и я думаю: сейчас казах допьет, а я за него заплачу. Но на мою попытку сделать это он говорит: “казахи гостеприимны, а русские не выебываются”».
Это прямо в точку. Я постоянно отвечаю людям «спасибо, спасибо!», а они мне: варежку закрой и прими помощь. Нам помогали очень много раз. Здесь ещё популярна пословица: «Где беда – надо туда».
Как и когда вы решили открыть театр?
— Следующим утром после ночёвки в Павлодаре мы поехали в Алматы. Местные подтвердили, что это столица театров, что-то вроде казахстанского Петербурга. Ещё в России мы с женой постоянно думали о своём независимом театре, о том, что хотим быть и режиссёрами, и актёрами, но открыть его никак не получалось. На момент эмиграции у нас были написаны и отрепетированы два собственных спектакля. Первый называется «Стихийный StandUp» – это моноспектакль жены (она играет его в одиночку). Он о женщине в разных ипостасях – дочери, жены, любовницы, матери. Второй спектакль «Актерские Байки» придумал я, но в нём мы играем вместе с Юлей.
В Алматы мы прибились к независимому театру (название не указано по просьбе респондента – прим. редакция). Сначала прошли актёрский кастинг, о котором узнали случайно – от актера-эмигранта, с которым обивали пороги другого театра. Затем мы предложили сыграть собственные спектакли и руководство театра выделило нам время и площадку.
В ваших первых спектаклях играл кто-то ещё?
— Только мы. Но однажды мы попали на встречу всех приехавших россиян творческих профессий — ее организовал другой театр в Алматы. Кого там только не было — музыканты, актёры, дизайнеры, видеографы, звукорежиссёры. Именно на этой встрече я решил рассказать всем, что хочу открыть театр, и пригласить всех желающих. В итоге собралась группа из 25 человек.
Расскажи про финансовую сторону Ты говорил, что после переезда у вас остались долги. Как вы искали помещение для театра и откуда взяли деньги для аренды?
— Что мы только не смотрели, где только не были: подвалы, бывшие клубы, помещения бизнес-центров за 270 тысяч рублей в месяц, пустые пространства, которые нужно обустроить. Проблема была ещё в том, что многие не хотели сдавать нам помещение.
— Для чего вам?
— Будем делать театр.
— Не-е, нам такое не надо!
Мы почти дошли до отчаяния. Представьте: в 7 утра выезжаешь, смотришь 7–8 помещений и возвращаешься ни с чем – и так в течение месяца.
Но в начале нашего пути у нас, можно сказать, появился человек, который очень нам помог и взял на себя первые траты. Это местный юрист, который пришел на мой моноспектакль в том независимом театре в Алмате.
Он подошёл к вам после спектакля?
— Да, сказал, что это очень хорошая работа, и спросил: «Кто вы, откуда? Как живете? Пойдёмте поужинаем, я вас угощу». Затем он пришёл на следующий наш спектакль. А через какое-то время предложил помочь нам с собственным театром – заплатил за первый месяц аренды 250 тысяч рублей из личных сбережений (через краудфандинг мы собрали меньше 10% от суммы). Мы нашли хорошее помещение и сейчас его обустраиваем: закупаем мебель, красим стены и параллельно работаем над спектаклями, из которых будет состоять наша программа.
Расскажи о паре спектаклей. О чем они будут и в каком формате?
— Мы работаем с современными, совсем свежими пьесами. Форматы разные: от моноспектаклей до слепых читок – это когда актёры выходят к зрителям без подготовки с текстами в руках, которые они видят впервые. Это абсолютная импровизация, которая нравится зрителям. Недавно мы успешно прочитали в таком формате чёрную комедию «Чёрный апельсин» Даны Сидерос. По сюжету дедушка просит внука помочь ему умереть, и тот пускается в небольшой трип, чтобы выяснить, что лучше: быть хорошим внуком или отказаться убивать? Пьеса российская, но хорошо совпала с местным менталитетом: в Казахстане очень сложно отказать старшему поколению. Если бы пожилой казах и правда сказал внуку «помоги мне умереть», парень бы был в большем моральном тупике, чем россиянин.
13 мая мы открыли наш театр премьерой «Здесь – Алматы». Весь материал – истории и мысли людей, которых война вынудила уехать из России или Украины и осесть в Алматы. Мы находили этих людей и проводили с ними интервью, чтобы написать сценарий. Цель – документирование того, что происходит. Мы очень хотим сделать аналогичные спектакли «Здесь – Стамбул» и «Здесь – Тбилиси».
А как вы представляете свою аудиторию?
— Мы стараемся зацепить всех: спектакли есть для зрителей самого разного возраста. А ещё каждый из них будет отыгрываться в двух версиях: на русском и на казахском. Мы либо соберем группу местных актёров, либо выучим язык сами! Билеты на наши спектакли будут стоить от 3 до 5 тысяч тенге (600–900 рублей). На совсем экстремальные форматы типа слепых читок будем пускать и за тысячу тенге (180 рублей).
Сколько вы платите актёрам, которые играют у вас?
— 50% от выручки за продажу билетов мы оставляем на аренду, а другие 50% делим поровну между актёрами, которые были задействованы в спектакле.
Скажи что-нибудь вдохновляющее напоследок.
— Мне местные говорят, что все будет нормально, просто нужно немножко подождать. Делать то, что в моих силах. Я не могу изменить войну и тот факт, что она вообще началась, но я могу делать что-то, что хоть немного меняет мир к лучшему, даёт людям радость. Никогда в жизни не думал, что моя мечта создать театр будет осуществляться в таких экстремальных условиях. И тем не менее сейчас мы красим стены в театре, который я открыл.