«Будто ты дома у бабушки и ешь её пирожки»

Как политический активист уехал из Хвалынска на Шри-Ланку, открыл там пекарню и теперь кормит пирожками российских релоканток и релокантов

Максим Макаров учился в московской школе, окончил театральный вуз в Саратове, а потом переехал в Хвалынск — небольшой город в Саратовской области, который он считает своей малой родиной. Там Максим занимался политическим активизмом, но после попытки местных властей завести на него сфабрикованное дело о сексуализированном насилии и начала мобилизации ему пришлось уехать из страны. В октябре 2022 года он оказался на Шри-Ланке, где в декабре вместе со своей девушкой начал печь пирожки на заказ, а в марте этого года открыл полноценную пекарню и вместе с другом стал разрабатывать сервис доставки еды. О нетипичном пути Максима и его бизнесе — рассказываем в нашем новом интервью.

Почему Шри-Ланка

Оказалось, что сюда легко переехать. По прилёте можно оформить туристическую визу на месяц, потом несколько раз её продлевать — в сумме получается 180 дней без визарана. Недавно появилась возможность получить электронную визу сразу на 180 дней.

Здесь много русскоязычных экспаток и экспаток. Те, которые приехали довольно давно, уже такие матёрые, прониклись ланкийской культурой, занимаются сёрфингом, йогой, они в потоке. А те, кто приехал на Шри-Ланку после начала войны или мобилизации, делятся на два типа. Одни чувствуют здесь много возможностей: не так много всего развито в сфере услуг — можно столько всего сделать, придумать. Плюс столько пространства вокруг — даже это положительно влияет. А другим нужен комфорт — им здесь становится тяжеловато и они едут дальше.

Как придумали продавать пирожки

В декабре 2022-го, перед моим днём рождения, моя девушка спросила меня, что приготовить. Я сказал: «Блин, а сделай пирожки?» Мы сидели у моря, ели их, и я подумал: «Вау, мы на Шри-Ланке, вдали от дома, у нас появились новые друзья, и мы едим пирожки — что может быть страннее и прикольнее?» И уже через два дня мы дали объявление в чатах о том, что готовим и продаём пирожки.

Как развивали бизнес

В начале я покупал рекламу в больших русскоязычных телеграм-чатах по Шри-Ланке за 300 рублей. Покупатели появились уже на следующий день после первого рекламного поста. Мы начали доставлять заказы в конце декабря 2022-го:  моя девушка пекла пирожки, а я развозил их на байке — иногда в 50–60 км от нашего дома. Мы живём в Унаватуне между двумя крупными городами — Велигамой и Хиккадувой. В день бывало от 5 до 10 заказов.

К январю заведения начали заказывать у нас крупные партии пирожков. Мы поняли, что надо расти, и в начале марта открыли пекарню: зарегистрировали компанию, получили рабочие визы и арендовали пространство для кафе — мы назвали его «Мука». На первом этаже пока идёт ремонт, на втором работает кухня.

Что готовите

У нас в меню есть классические пирожки с картошкой и грибами, с луком и яйцом, с капустой, а ещё сладкие с яблоком и корицей. Недавно мы стали делать чебуреки с мясом и сыром, пельмени, берлинские пончики с заварным, шоколадным или ванильным кремом, суфле «птичье молоко». Скоро начнём готовить орешки со сгущёнкой из песочного теста. Сгущёнку, конечно, приходится варить самим — её здесь нет. На Шри-Ланке в принципе нет многих привычных нам продуктов, поэтому приходится импровизировать. Ну и климат влияет: например, тесто из-за него получается странной консистенции, с ним приходится очень деликатно и внимательно работать.

Как реагируют на пирожки

Ланкийкам и ланкийцам пресная выпечка — пирожки — не очень нравится, они любят поострее и посолоноватее, но сладости им очень заходят. А русскоязычные очень любят. Они наша основная аудитория. Я даже поймал себя однажды на мысли, что занимаюсь всем этим не ради денег, а потому, что чувствую, что мы такой кухней делаем людям, вынужденно оказавшимся вдали от дома, приятнее на душе. Получается, будто ты дома у бабушки и ешь её пирожки.

О работе с местными

Зарегистрировать здесь ИП и получить рабочие визы не так уж сложно. Главная трудность в том, что компанию необходимо оформить вместе с ланкийцем или ланкийкой — 50 на 50. То есть надо найти человека, которому ты можешь доверять. Я такого нашёл через приятеля, который тоже открыл бизнес на Шри-Ланке. Отношения с «хелпером» никак не регулируются, поэтому, конечно, есть риски, что тебя кинут. Но я считаю, что они минимальные, так как «хелперы» понимают простую вещь: приезжает мигрант, открывает своё дело, которым здесь никто никогда не занимался, платит мне деньги просто за то, что я есть, — зачем мне рушить эту схему? Наш «хелпер», кстати, даже помогает нам искать работников и решать какие-то мелкие вопросики как переводчик.

Ещё у нас есть команда — курьеры и повара. Их 12 человек, и это принципиально местные ребята. Мне очень греет душу, что я, 24-летний парень из маленького города Хвалынска в Саратовской области, оказался в другой стране и создаю рабочие места для местных. Мы нанимали людей по такому же принципу, как это происходит в любых маленьких городках: здесь все друг друга знают — когда ты начинаешь своё дело, к тебе подходит один, другой, спрашивают про работу, оказывается, что у кого-то есть безработный племянник, у кого-то — просто знакомый знакомого, и вот так все друг друга подтягивают.

Как решиться на свой бизнес

Когда ты понимаешь, что в Россию вернуться нельзя, начинаешь выкручиваться как можешь. Смотришь вокруг, думаешь, как бы улучшить жизнь других. Азиатская еда — специфичная, она может показаться слишком острой или слишком солёной, поэтому захотелось предложить что-то новое. А когда появилась пекарня — захотелось улучшить сферу услуг. Так появилась идея сервиса доставки.

Сервис доставки

Мы назвали его Swami Market — это приложение, работающее по принципу Delivery Club или Яндекс.Еды и вшитое в телеграм. Swami с санскрита переводится как «мастер»: мы воспринимаем наше приложение как некую ярмарку мастеров. Этот проект мы делаем с суперталантливым программистом из России и стараемся подключать к нему как можно больше заведений — в том числе и местной кухни. Мы ребята общительные: видим крутое заведение — сразу идём знакомиться и предлагаем сотрудничать с нашим Swami Market.

Обычный день на Шри-Ланке

Я просыпаюсь, занимаюсь мелкими делами по дому. Потом мы с девушкой едем в пекарню — ставим тесто, даём указания работникам по заказам и ремонту. После этого я проверяю чаты и встречаюсь с ребятами, с которыми мы делаем приложение для доставки еды. У нас команда из трёх человек, в которой я отвечаю за весь оффлайн, мой друг — за IT и программирование, а наша подруга — за дизайн и SMM. Мы обсуждаем задачи, хвалим себя, ругаем. Иногда успеваю почитать, поиграть в теннис или сходить на океан. Вечером еду обратно в «Муку», проверяю инвентаризацию, снова чекаю чаты, затем мы с девушкой закрываем пекарню и едем домой.

А выходных у меня нет. Кажется, если ты стал предпринимателем, такое понятие приходится отменить. Я в этом режиме неплохо существую, мне даже нравится.

Расходы на жизнь и пекарню

Обычно на Шри-Ланке жильё сдают за 300-500 долларов, если приезжают ненадолго. Мы живём в небольшой вилле — это самый аутентичный и распространённый здесь вид жилья, хотя многоэтажные постройки тоже есть. На аренду уходит 60 тысяч ланкийских рупий — это около 15 тысяч рублей. Мне повезло, потому что я в хороших отношениях с хозяином. Он узнал, что я занимаюсь здесь бизнесом и собираюсь оставаться надолго, поэтому предложил снизить стоимость аренды. А сначала я платил в пересчёте на рубли тысяч 20-25.

На байк уходит до 7 тысяч рублей в месяц, полный бак стоит в районе 500 рублей.

На еду — примерно так же, как в России. Тут только фрукты дешевле. Поход в кафе или ресторан выйдет где-то 1500 рублей на двоих.

Что касается расходов на бизнес — как оказалось, мы платим зарплату выше среднего. Например, у полицейских или врачей здесь зарплата 1500 рупий за смену, а мы платим сотрудникам 2000. Аренду помещения мы оформили на год — в месяц получается около 30 тысяч рублей. В принципе столько же, думаю, я платил бы за подобное помещение в Саратове. Много денег уходит на ремонт, закупку оборудования и продуктов. Чтобы основательно закупиться на три дня производства, придётся заплатить около 50 тысяч рублей. Ну и ещё мы платим за таргет в инстаграме и рекламу в телеграм-чатах.

Когда у нас не было пекарни и мы работали из дома, то получали чуть больше, чем нам нужно на жизнь — тратили деньги на еду, виллу, байк, я закрывал долговые обязательства в России, и у нас ещё чуть-чуть оставалось. Сейчас, с пекарней, сервисом доставки и более налаженным производством, мы можем каждый месяц выходить в плюс на 1-2 тысячи долларов.

Что есть в жизни, помимо пекарни и сервиса доставки

Самое смешное, что у меня, кроме этого, нет ровным счетом ни-че-го. За полгода до начала войны я окончил театральный в Саратове и вернулся на свою малую родину в Хвалынск. Мне хотелось посмотреть, чем я могу быть полезен там, и чёрт меня дёрнул ввязаться в активистскую деятельность. Я попал в НКО «Сосновый остров», где занимался развитием и сохранением исторической части города, — мы реконструировали дома, занимались культурным просвещением, организовали Том Сойер Фест. И однажды я, как активный молодой человек, пошёл в администрацию города и задал там пару интересующих меня вопросов, снимая всё на видео. Через неделю на меня завели уголовное дело. Статья — за сексуализированное насилие 15-летней девочки. Самое интересное, что ни девочка, ни её родственники не были в курсе этого дела. Когда они узнали о нём, полицейские предложили им 300 тысяч рублей за то, чтобы они дали показания, по которым меня можно было бы посадить в тюрьму, но они отказались.

Вместе с мамой девочки мы попытались завести уголовное дело на чиновницу, которая всё это инициировала, но, понятное дело, ничего не вышло. После этого у меня остались долги на 500 тысяч рублей за адвокатские услуги. А потом началась война. На следующий день после объявления мобилизации ко мне пришла полиция — мне чудом удалось сбежать из России в конце сентября.

О возвращении

Когда-нибудь я вернусь — не в Россию, а в Хвалынск. Я с трепетом отношусь к городу и людям, которые там живут. Мне очень важно своими руками защитить всё то, что мне там дорого. В последние годы нам не давали этим заниматься, и я понимаю, что радикальных изменений, даже когда кончится война, не произойдёт. Но в любом случае начнутся политические пертурбации, появится какая-то надежда на перемены, и я решил для себя, что, когда , я вернусь в Хвалынск и буду помогать своему городу.

Я не очень верю в символы и знаки, но мне кажется, что Шри-Ланка многому меня учит. Я сейчас набираюсь сил, опыта, зарабатываю немного денег, потому что активистская деятельность в России меня сильно потрепала финансово. Я воспринимаю происходящее со мной и вокруг меня так, будто тренируюсь для того, чтобы быть готовым ко всему, когда вернусь в Хвалынск.

Опыт Шри-Ланки

Я наблюдаю за тем, как функционирует здесь гражданское общество. После гражданской войны здесь всё решается довольно просто. Например, недавно правительство пыталось повысить тарифы на свет, но ему быстро объяснили, что это не очень правильно. У компании, ответственной за электричество в стране, собралось множество людей с плакатами в духе «нельзя так бессовестно раз за разом поднимать цены на электричество». На следующий день приехало телевидение, ещё через день представители правительства побеседовали с протестующими и приняли решение снизить тарифы. Всё.